«Все истории любви кончаются свадьбой, но что-то мало желающих рассказать, что бывает после» — Барбра Стрейзанд

«Когда посетит тебя горе, взгляни и утешься: Есть люди, доля которых еще тяжелей твоей» — Эзоп

 

 

Лошадь Буденного

Пятница, 13.

Сегодня от меня ушел муж. Все произошло буднично и неинтересно. Это, оказывается, только в телевизоре – страстные поцелуи в десны и прощальное танго на крыле пикирующего самолета. А в жизни – немножко стыдно за пыль на снятом с антресолей чемодане, и сквозняк по голым ногам в открытых дверях.

Мой муж никогда не любил патетики. К слову сказать, патетичными он считал женские слезы, балет, дорогущие двухметровые розы и мои с Маринкой телефонные разговоры.

Вот и сейчас лишь сложенные домиком брови очерчивали масштаб его скорби. Пружинистой походкой завязавшего спортсмена муж вошел в лифт, повозился там с чемоданом и уехал.

В подъезде тепло и душно пахло свежевымытыми полами. Мне всегда нравился этот запах. Подышав немножко, я с сожалением закрыла дверь.

В квартире храпел кот. Коты – это вам не собаки, им плевать, за кем остается жилплощадь. Царапаться в дверь и бежать за хозяином в метель – нет уж, увольте. Я налила себе чаю, включила телевизор и, спихнув кота-предателя с дивана, улеглась на мужнино любимое место.

Странно. Час Х, который так давно и неумолимо приближался, пробил, а Апокалипсиса не произошло. Ожидания, как водится, превзошли действительность. Совать голову в духовку или усесться, пригорюнившись, у пруда, на манер васнецовской Аленушки, совершенно не хотелось. Хотелось потрясти плечами, как после прыжка с парашютом.

 

Суббота, 14.

Длинный и два коротких. Это, конечно, Маринка, моя «неотложка». Последние месяцы, когда мы с мужем подолгу и упоительно ругались, она выполняла для меня функции телефона доверия, сварливой свекрови и полиции нравов в одном лице.

Испытующе заглянув в мою опухшую от сна физиономию, Маринка вывалила на ковер охапку женских журналов разной степени свежести с обведенными красным фломастером антидепрессионными статьями. Все их можно было объединить заголовком «Разведенка – тоже человек». Институт культуры привил подруге ехидную настороженность к лицам мужского пола и непоколебимую веру в печатное слово.

— Эге! — Захихикала я, разглядывая самоуверенных красоток с бокалами «Мартини» и длинные аналитические столбцы. – Похоже, я теперь в счастливом большинстве. Так что нечего кукситься, а пошли-ка лучше, Марьям, педикюрчик сделаем, а то, стыд сказать, туфли уже не налазят.

И, хотя подруга время от времени недоверчиво бряцала пузырьком валокардина в сумочке, остаток дня мы провели великолепно. Даже купили бутылку вина и, сверкая отполированными пятками, отправились в Маринкину «хрущебу», где всегда можно было покурить и посплетничать без оглядки. Теперь-то, конечно, можно было и на моей территории, но разбирать мужа «на запчасти» на собственной кухне казалось не меньшим грехом, чем прелюбодействовать на супружеском ложе.

 

Пятница, 20.

Итак, первая, пусть и маленькая, веха моей холостой жизни. Семь завтраков с котом, семь ужинов с тем же котом и телевизором. Кот, по-моему, не одобряет, даже спит отдельно, но, помятуя любимое мужнино «Если хочешь, будь Буденным, хочешь – лошадью его», я твердо решила стать Буденным своей судьбы и не обращать внимания на всякие мелочи.

Всю неделю, тщательно избегая самокопания, как известно, ведущего к самозакапыванию, я все больше налегала на самосозерцание. Этому занятию было отведено время между ужином и вечерними новостями. Тело умащалось бальзамами, квартира наполнялась благовониями, и я бережно погружалась в самое себя, поглаживая это самое себя по бокам и области декольте, развивая и укрепляя восхищение собственными физическими и нравственными совершенствами. Живота я старалась избегать, дабы не отвлекаться на суетные мысли о целлюлите.

Это занятие, почерпнутое из маринкиных журналов, возможно и приносило бы свой эффект, если бы не выпуск вечерних новостей, который каждый раз грубо возвращал в мир реалий, где совершенству, вроде меня, похоже, не было места. Как-то суетно-тревожно становилось на душе и хотелось прижаться к сильному мужскому плечу.

Пару раз с миротворческой миссией звонила свекровь (Сергей жил теперь у нее), один раз – он сам по пустяковому делу. А в целом, звонков было на удивление мало. Да и в дверь никто не ломился, так что что моя речь, заготовленная для брифинга со всеми желающими, как-то начала утрачивать свою актуальность.

Маринка, больше не беспокоясь за мой рассудок, носилась по своим делам. Это ладно. Но куда, скажите на милость, подевались «друзья семьи», вся эта прожорливая банда мужниных приятелей и их постоянно меняющихся подруг?

Они дружили давно, эти четверо, кажется, даже выросли в одном дворе, ходили вместе в школу, после армии разбрелись по институтам, а позже – по различным бизнесам, но не пропускали и недели без веселой посиделки с гитарой, пивом, девочками..

Мы познакомились и женились первыми, и Серегины друзья привыкли ко мне как к своей, доверяли свои проблемы, безобидно ухаживали, знакомили со своими подружками и наутро непременно звонили с вопросом: «Ну, как она тебе?», а позже легко от них отмахивались: «Вот если б я встретил такую, как ты…»

Честно говоря, мне очень льстило положение этакой персоны нон-грата с непререкаемым авторитетом. Это позволяло мне снисходительно щуриться со своего пъедестала на моих неустроенных приятельниц, которые всячески подлизывались, напрашиваясь на наши «мальчишники».

Конечно же, парни оказались в курсе наших с Серегой проблем. Какое-то время, по инерции, они приходили к нам, но натягивать себя на бездумное веселье становилось уже невмоготу, и их отношение ко мне стало чересчур подчеркнуто-внимательным, как к тяжело больной.

И вот теперь мне вдруг стало нестерпима мысль, что эта родная, смешливая, острая на язык компания обходится без меня. И будет обходиться впредь. Нет, повспоминают, конечно, но сначала не захотят огорчать Сережку, а потом, как говаривала Токарева, трясина времени засосет и чавкнет над головой. Нет – значит, и не было.

 

Пятница, 27.

Телефон все молчит. Самосозерцание прискучило, от благовоний кот чихает без остановок.

Выбралась с Маринкой в ночной клуб. Клуб модный, популярный, пришлось привести себя в полную боевую готовность на случай встречи с неприятелем. Юбчонка, топ, оранжевые тени. Подумав, тени стерли. Я в них смахивала на неисправный семафор.

При входе охранник не без удовольствия ощупал нас, что как-то сразу смазало настроение. Таких, как мы, одиноких дам, оказалось заметно больше, чем лиц мужского пола, включая обслуживающий персонал. Девочки в биллиардной полулежали на столах в красивых позах, оставив в сторону пальчик. Немногочисленные кавалеры подходили и снисходительно показывали им, как надо держать кий. Девочки радостно прихохатывали, заглядывая снизу в глаза.

В зале разговаривать было невозможно из-за громкой нескончаемой музыки. Мы, насупившись, сидели за столиком и смотрели на танцующих. И вдруг накатил такой приступ одиночества и тоски, что пришлось до хруста прикусить соломинку, чтоб не закричать от боли. Господи, что это со мной?..

 

Воскресенье, 29.

Вспомнив про Мишкин день рождения, позвонила на его мобильный. По моим расчетам, компания еще не должна собраться, но, похоже, Мишка был уже не один. Сначала он радостно вскинулся на мое традиционное «Михеич, зайди с отчетом, да бабки не забудь!» Но потом как-то сразу засуетился, залепетал ненужное, пустое, перешел в другую комнату, судя по стихшим голосам на заднем фоне, явно пытаясь сообразить, как вести себя дальше.

Первый раз в жизни ему оказался в тягость этот наш разговор. Уже знакомый приступ тоски не был на этот раз таким ошеломляюще острым, это была, скорее, тупая усталость, как после похорон.

— Пока, Михеич. Будь здоров. Передай там всем привет …от лошади Буденного.

Я долго стояла около телефона, не решаясь двинуться с места. Я почему- то физически не могла повернуться лицом к пустой комнате. Стояла, как стоят приговоренные, лицом к стене, в ожидании выстрела в затылок.

Мягкий стук заставил меня вздрогнуть. Кот впрыгнул на телефонный столик, уронив что-то на пол. Я нагнулась, чтобы посмотреть. Это была коробочка с оранжевыми тенями. Подняв голову, я уставилась прямо в котову морду. Он кивнул башкой и подмигнул янтарным глазом. Следующий звонок был Маринке.

— Манюнь, тебе не кажется, что нам пора научиться играть в бильярд?

Развод, депрессия, чувство вины, психологический кризис…Даже в наше время, когда, по статистике, количество разводов достигает 60% от общего числа заключенных браков, у человечества по-прежнему нет иммунитета против последствий разрыва цепей Гименея. Особенно тяжело по ряду причин приходится женщинам, будь то принцессы или пастушки. И все они нуждаются в бережном, щадящем отношении окружающих к их душевному состоянию. Но – всегда ли люди, не злые, не мстительные, а вполне великодушные при любых других обстоятельствах, в состоянии удержаться от того, чтобы не бросить камень в ближнего?

 

Рита, 38, в разводе 5 лет

Я чувствовала себя преданной. Некоторые «сочувствующие» друзья, зазывали моего бывшего мужа на исповедь, а на следующий день встречались со мной. Я знала, что их симпатии – на его стороне, а вся эта игра – чистой воды любопытство. Я не желала играть в эти игры. В результате, я порвала с ними всякие отношения.

Дальше – больше. Друзья моего «бывшего» запретили своим женам и подругам встречаться со мной, ведь все знали, что это я инициировала разрыв и могла оказать на них «дурное влияние».

Однажды мой бывший ухажер пригласил меня на ужин. Он все еще не был мне безразличен, и я бы с удовольствием расслабилась в приятной компании, но … зная, что все подробности этого вечера будут немедленно донесены до ушей моего «экс», отказалась. А жаль…

 

 

Сара, 49

Я вышла замуж в 21, и за 27 лет в браке так и не приобрела собственных друзей, так как мой более зрелый и опытный муж изначально не поощрял любую мою социальную жизнь вне семьи.

Порвав с ним, к моему ощущению горечи и одиночества, я получила дополнительно чувство вины за «предательство», которое внушили «друзья семьи». Он был, конечно, жертвой в их глазах.

Ты ждешь от окружающих, по меньшей мере, невмешательства и понимания. А им хочется видеть окружающии их мир в образцовом порядке, и чтобы количество гостей за столом было непременно четным. Да уж, развод – это беспорядок. Это сбивает людей с толку. Им не нужен этакий пария в их гостиной. Они, скорее, найдут повод выставить тебя за порог.

 

 

Мишель, 25

Люди всегда удивляли меня, а после моего разрыва с Полом особенно. Моя близкая подруга «сделала мне ручкой» потому, что ее мужа здорово травмировала эта наша история. Он так переживал, что, в конце концов, она перестала звонить даже изредка, чтоб ненароком не напомнить ему о пережитом. Что ж, ее можно понять.

А вот другая пара по-прежнему проводит со мной все праздники, хотя Боб учился с Полом в одной школе и знает его всю жизнь. Видимо, в этом все и дело. Он просто в курсе, какие тот способен выкидывать штучки, и не винит во всем одну меня.

 

 

Мартин, 58

Моя бывшая жена очень ревниво отнеслась к моим отношениям с ее друзьями после нашего развода. Некоторые из ее подруг мне по-настоящему нравились, и я не хотел рвать с ними навсегда. Но за каждым ужином с одной из них следовал та-а-акой скандал со стороны жены, которая расценивала это, как личное оскорбление, что не я, а ее подруги отказались от дальнейших встреч. Зато сама она всячески зазывала моего друга Шона в качестве «запасного кавалера» на свои вечеринки. Я знаю Шона 40 лет со студенческих времен, и каково же было мое возмущение, когда я увидел их, ужинающих «тет-а-тет» и щебечущих как ни в чем не бывало! Уж кому, как не Шону, известно, какой занозой в заднице может быть моя жена, и он туда же! Предатель, вот он кто.

 

Светлана, 34

Мне, признаться, не было никакого дела до мнения соседей или дальних родственников. Я сама обеспечиваю себя и дочку, так что экономически тоже никак не пострадала. Времени стало больше – это да. Вместо того, чтобы участвовать в очередной разборке с мужем, валяемся с малышкой с книжкой или гулять с собачкой идем. Собаку вот завели… Будет нас охранять, что нам еще надо?

Поначалу замечала, конечно, такой любопытный блеск в глазах у посторонних людей, все-таки город у нас маленький, но если ты ходишь с высоко поднятой головой, никто прямо расспрашивать не посмеет. А друзья меня здорово поддержали. Я с ними тогда со всеми переругалась, нервная была, но они меня насквозь видели и не обижались. Спасибо им.

 

МНЕНИЕ ПСИХОЛОГА

Комментирует Галина Муканина, доцент кафедры прикладной психологии Тольяттинского Государственного Университет.

Каждый человек, вступая в брак, надеется, что его жизнь станет лучше и интереснее. Иначе говоря, семьи зачастую строятся на иллюзорных, сугубо субъективных представлениях о счастье. Рано или поздно этот фундамент начинает трещать под натиском реальности, и вот уже шаткое сооружение дало трещину, начинаются конфликты, порой ведущие к разводу.

Однако, сознание человека защищено от разрушения мощными психологическими барьерами; по-просту говоря, мы склонны обвинять кого угодно, только не себя, в собственных неудачах и поражениях. Взаимные претензии множатся, конфликт набирает обороты, и вот уже жизнь двоих наполнена обвинениями, унижением и болью.

Чувство обиды, страх перед будущим, гнев и ненависть по отношению к бывшему партнеру, иногда, подсознательно, перенесенная на детей, — практически неотъемлимые спутники любого развода. Психологи говорят — поскреби гнев и раздражение и под ними обязательно найдешь чувства вины и разочарования. Уходящий виноват, и потому злится на того, кого он бросает. Чувство вины и собственной несостоятельности испытывает также «брошенная половина», даже если она кажется совершенно невинной. И печаль, будь то печаль о все еще любимом человеке или о прошлом, зачастую идеализированном, — также спутница большинства разводов.

Таким образом, почти каждый разведенный брак является крушением чьей-то идеальной жизненной концепции. Несмотря на защитные механизмы, неудачи в той или иной степени влекут за собой потерю чувства собственного достоинства и веры в себя. У людей слабых может появиться сомнение в своей способности вообще иметь полноценные отношения, быть любимым, уметь достигать поставленные цели, когда-нибудь найти нового партнера. Не удивительно, что такой удар по самооценке приводит к снижению социальных навыков, иначе говоря, шансы на быстрый положительный результат действительно резко понижаются. И тут на сцену выступают наши главные Страхи – одиночества, старости и смерти.

Но если душевных мук не избегают ни женщины, ни мужчины, то социальные и экономические проблемы больнее сказываются все же на «прекрасной половине» .

Так, разведенные женщины сталкиваются в обществе с тем, что стали менее значимы для окружающих, чем замужние. Их детей отчего-то стали называть «ребенок из неполной семьи». Пренебрежение и любопытство порой вуалируется преувеличенно благожелательным сожалением или стигматизацией детей как обделенных. Многие женщины после развода терпят материальные потери. Это происходит даже при самых благоприятных обстоятельствах, ведь хорошо известно, что средний заработок мужчин во всем мире выше, несмотря на феминизм и эмансипацию. В результате снижения материальных благ и в процессе достижения их компенсации женщина испытывает огромные перегрузки на работе и в семье. И это, зачастую, приводит к тому, что женщина попадает в ситуацию некой социальной изоляции. На дружбу и общественную жизнь не хватает ни времени, ни денег, а самое главное — сил. Жизнь разведенной женщины постепенно приобретает оборонительно-выжидательный характер.

Разведенным мужчинам свойственны такие проблемы как чувство вины и страх перед потерей любви ребенка. «Потеря ребенка» представляет собой для отца не только физическую разлуку, но и потерю отцовских прав и влияния; она не только болезненна сама по себе, это – то же поражение, тяжелая обида, пожирающая мужественную, нарцистическую часть личности. У мужчин возникает целая гамма таких ярких разрушительных эмоций как ярость и протест, что может привести к защитной реакции в виде полного отторжения их источника: семья и дети предаются забвению, мужчина, что называется, «пускается во все тяжкие».

Иные начинают вести сопротивленчески-оборонительную борьбу против бывшей супруги. Они начинают искать себе союзников – собственных родителей, адвокатов, психологов, друзей, чтобы утвердиться в своих родительских правах и вернуть себе свое мужское самоуважение.

Следующая категория мужчин – «бедняги», они по собственной воле начинают декларировать себя беспомощными жертвами, ищут сочувствия у окружающих, в том числе и собственных детей. Эти мужчины, используя статус жертвы, на самом деле, без угрызений совести мстят бывшей жене, сохраняя за собой образ светлого, морального человека. И, войдя во вкус, начинают обременять своим поведением близких.

Конечно, случается, что разведенные пары расстаются бесконфликтно. Но подобное явление в социуме встречается так же редко, как полное отутствие эмоций у человека.

 

Леди Info, N 2(9) 2004